03 июля 2017 Арктические кочевники XXI века

Ненцы вчера и сегодня

Несмотря на то, что сегодня человечество всерьез обеспокоено проблемами экологии, урбанизированная цивилизация продолжает мыслить категориями «покорения природы» на благо людей. При этом в разных уголках планеты существуют и развиваются сообщества с иными представлениями о своем месте в мире. Вся их жизнь встроена в окружающую экосистему и связана с территорией, частью которой они себя с рождения ощущают.   

Сорок из проживающих в России народов имеют статус «коренных малочисленных». По законодательству, к ним относятся «народы численностью менее 50 тыс. человек, проживающие в северных районах России, в Сибири и на российском Дальнем Востоке на территориях традиционного расселения своих предков, сохраняющие традиционные образ жизни, хозяйствование и промыслы и осознающие себя самостоятельными общностями». Традиционными видами хозяйства сибирских аборигенов считаются оленеводство, рыболовство, пушная и морская охота, собирательство.

Основой жизнедеятельности более 15 этнических групп по праву можно назвать оленеводство. В данном случае ведение кочевого хозяйства – это не только форма экономической деятельности, но и, по мнению ученых, «этносберегающая» отрасль, сохраняющая самобытность в глобализированном мире.

Крупнейший из коренных народов Севера – ненцы, называющие себя «ненэй ненэця» – «настоящие люди». Согласно переписи населения 2010 г. их численность составляет более 44,6 тыс. человек. Ненцы расселены на обширной территории, что свойственно номадам (кочевым племенам): от Кольского полуострова на западе до низовьев Енисея на востоке.

Почти 30 тыс. ненцев проживают в Ямало-Ненецком автономном округе. Коренное население округа выпасает самое крупное стадо домашнего оленя в мире – более 750 тыс. голов. Ежегодно в страны Европы экспортируется около 400 тонн диетической оленины. Вместе с тем этот регион и, в частности, полуостров Ямал – крупнейший центр газодобывающей промышленности, где сосредоточены основные нефтегазовые запасы страны. Добыча газа производится на 96 месторождениях.

Современное оленеводство ненцев – в первую очередь ямальских кочевников – феномен, к изучению которого регулярно обращаются исследователи самых разных отраслей науки: антропологи, историки, социологи, биологи, медики, экологи и др. Для одних ученых хозяйство ненцев – выдающийся пример комплекса навыков адаптации в экстремальных условиях Арктики, для других – образец существования традиционного образа жизни в глобальном мире.

 Во второй половине XVIII в. в Нижнем Приобье и на полуострове Ямал складывается особый тип сибирского оленеводства, который справедливо именуется «ненецким», – со всем присущим ему набором признаков, которые сохраняются и в наше время. К их числу относят сезонные перекочевки крупных стад в меридиональном направлении (от зимовок в лесной зоне к летним тундровым пастбищам), постоянное окарауливание с помощью оленегонных лаек, устойчивое сохранение в быту специфического набора орудий, проживание в чумах, изготовление характерной одежды и т. д. Все это составляет материальную основу того, что именуется традиционным образом жизни ненцев.

Несмотря на попытки в советское время сделать ненцев оседлым народом и организовать оленеводство вахтовым методом, ненцы сохранили семейное кочевание. Мужчины и женщины, старики и дети круглый год вместе со своими стадами движутся по выверенным десятилетиями маршрутам – ведь именно биологический цикл миграции оленей создал кочевой образ жизни арктических номадов. Оленеводам необходимо перегонять животных от пастбища к пастбищу, расстояние и степень интенсивности передвижения стада зависит от местности. Зимой олени пасутся в более южных районах и питаются ягелем, откапывая лишайник из-под снега. С появлением весенней зелени животные переходят на питание травянистыми растениями и листьями кустарников. В этот период стада движутся с юга на север, к Карскому морю, спасаясь от гнуса и потепления.

Оленеводство для ненцев не только отрасль хозяйства, но в первую очередь образ жизни, а олень – поистине мера всех вещей. «Оленным» людям он – пища, одежда, транспорт, почитаемый символ и живой капитал. Ненцы бережно относятся к своим животным. «Главное, чтобы оленям было хорошо, а человек может и потерпеть», – так, например, говорят оленеводы, когда из-за перегона на хорошее пастбище приходится ставить чум в неудобном месте.

Оленеводы в мельчайших подробностях знают ландшафт родной земли, экологию растений и животных. Там, где горожанин увидит лишь голую безмолвную тундру, ненец покажет следы старой стоянки, «рыбное» озеро, опасное болото. От этих знаний, опыта и часто интуиции хозяина зависит благополучие стада и семьи. Чтобы животные были здоровы, ему нужно правильно выбирать пастбища и время перекочевок (касланий), предсказать погоду. Для тундры знание народных примет – не увлечение фольклором, а производственная необходимость. Выходя зимой рано утром в день каслания из чума, хозяин определяет, будет ли пурга (к слову, большинство ненецких примет связаны с пургой) или оттепель – и то, и другое помешает сборам и движению на новую стоянку.

В настоящий момент в Ямало-Ненецком автономном округе активно обсуждается важнейшая проблема перевыпаса и нехватки пастбищ. В то время как другие северные регионы разрабатывают концепции по возрождению угасающего оленеводства и этнической культуры, ямальская тундра страдает от «перепроизводства». Биологи еще в 1960-х гг. подсчитали, что количество животных на пастбищах во всем округе не должно превышать 386 тыс. В реальности их намного больше. В первую очередь данная проблема актуальна для самых «кочующих» территорий округа – полуостровов Ямал и Гыда.

Рассматривая развитие ямальского оленеводства в исторической ретроспективе, можно увидеть ключевые трансформации этой отрасли в разные периоды, которые в итоге привели к современному состоянию тундрового хозяйства.  Сформировавшись в XVIII в. как крупностадное, уже в ХХ в. ненецкое оленеводство с опорой на опыт соседей-коми в условиях социалистической экономики приобретает совсем иные формы. Исчезло большое частное поголовье, кочевники административно закреплялись в разных тундрах Ямала и становились работниками сельхозпредприятий. В этот период оленеводство регулировалось в максимальной степени: составлялись упорядоченные направления и сроки касланий совхозных бригад, оценивалось состояние пастбищ, велась селекция, осуществлялся необходимый ветеринарный контроль.

В 1990-е гг. начинается новый этап истории оленеводства в округе. За этот кризисный для крупных сельхозпредприятий период в тундре появилась большая группа оленеводов-частников, которые быстро наращивали свои стада и начали экстенсивно и, по сути, бесконтрольно эксплуатировать пастбища. Сейчас частные хозяйства в округе составляют 70 % от общего числа. Размеры частных стад варьируются от 50–100 до 2000–3000 оленей. Большинство частников входит в территориально-соседские общины. Все это происходит на фоне промышленного освоения региона с естественным для добывающей промышленности отчуждением территорий.

Важно, что на протяжении ХХ столетия оленеводство лишилось ограничивавших и регулировавших его развитие факторов более раннего времени. В советский период, благодаря развитию медицины и созданию инфраструктуры в поселках, наметился рост численности коренного населения, а ветеринарный контроль позволил существенно сократить падеж оленей, бывший до этого обычным явлением. Все эти обстоятельства создали условия для роста как численности аборигенов, так и их стад.

Культура оленеводов Ямала – синтез традиционного и современного. Рост стад связан и с уже ставшими обыденностью инновациями в жизни кочевников: трудно представить себе тундровую семью без японского снегохода, генератора, телевизора и мобильного телефона. Все эти товары вызвали изменения в финансовых тратах ненцев, обеспечивать которые можно тоже лишь за счет оленей.

Отдельно стоит остановиться на проблеме промышленного развития на полуострове. «Самый газоносный и самый оленеводческий район страны» – красивый заголовок для СМИ. На практике же сосуществование на одной территории объектов ТЭК и оленеводства создает массу проблем для людей, вовлеченных в эти сферы. Истощение пастбищ усугубляется негативным воздействием объектов промышленной инфраструктуры. Проблема взаимодействия газовиков и оленеводов по-разному представляется в публичной сфере. При обсуждении промышленного освоения полуострова тундровики отмечают экологические проблемы, связанные с загрязнением тундры. Современные нормы ведения добывающих работ предполагают заботу об окружающей среде, что, конечно, не всегда соблюдается в полной мере. Вместе с тем сами оленеводы, несмотря на стереотип об «экологическом мышлении», еще не сформировали культуру утилизации мусора, в особенности недавно появившихся в тундре неразлагающихся материалов (пластик и т. п.).   

На оленеводстве наиболее сильно сказываются локальные и глобальные изменения климата. Оленьи стада, как и хрупкая арктическая природа в целом, уязвимы перед любыми резкими перепадами погоды. Так, например, в 2013–2014 гг. на Ямале случился большой падеж оленей из-за осеннего гололеда: животные из-за твердого наста, образовавшегося после неожиданного дождя в ноябре, не могли докопаться до ягеля и погибали от истощения. Многие семьи потеряли десятки и даже сотни голов, а некоторые хозяева остались совсем без стада и оказались на грани выживания. Летом 2016 г. по причине аномальной жары в ямальской тундре произошла вспышка сибирской язвы, последний случай которой был зафиксирован в этом районе семьдесят лет назад. Естественные и антропогенные изменения экологии Арктики формируют серьезные вызовы, грозящие усугублением проблем в традиционном оленеводстве коренных народов. Однако наряду с настораживающими прогнозами можно уверенно говорить о сохранении кочевого хозяйства на Ямале, пока в тундру после обучения возвращается молодежь и «настоящие люди» не мыслят свою жизнь без вечного движения вместе со стадами.