28 февраля 2018 Карбышев

«Главное – не покоряться, 
не пасть на колени перед врагом!»

Д.М. Карбышев. 1944 год. Освенцим

В легендарной летописи народа есть множество героических событий. Великая Отечественная война – один из таких кульминационных периодов истории. Именно она выкристаллизовывала в людях необычайные характеры, самоотверженное служение и несгибаемую волю. В горниле сражений и военных будней проявлялись удивительные духовные и моральные качества. Эти подвиги, по праву, заслуживают похвалы и восхищения потомков. Таким был несгибаемый генерал, Герой Советского Союза Дмитрий Михайлович Карбышев.  

Дмитрий Михайлович, потомок сибирских казаков, родился 14 (26) октября 1880 года в городе Омске, в семье Михаила Ильича и Александры Ефимовны Карбышевых.

Михаил Ильич был бравым офицером - на груди его блестели ордена Святослава, Анны третей степени, медаль за участие в сражениях 1855 – 1856 годов. А еще он был увлекающимся человеком – страстно любил фотографию, редкое по тем временам пристрастие, требующее в то время специальных знаний. Семья была большая – три сына и две дочери. Дмитрий самый младший.

Когда старший Владимир готовился к поступлению в гимназию, отец оставил по болезни службу и поступил сначала помощником бухгалтера в акцизное управление Западной Сибири, а потом и вовсе устроился смотрителем на Карасукское соляное озеро. В Омске бывал редко.

Но свою тягу ко всему передовому детям передал. Поступивший в 1884 году в Казанский университет на медицинский факультет Владимир, примет активное участие в студенческом революционном движении, проведет год в одиночном заключении, а затем будет выслан в захолустный поселок Зайсан в глуши казахский степей. Он был несомненным авторитетом для Дмитрия.

Семья на долгие годы окажется под надзором полиции. Уйдет из жизни отец, Александра Ефимовна, находясь в стесненных обстоятельствах, все же сможет дать образование всем детям. Младший Дмитрий, большими усилиями отца незадолго до его кончины, будет определен в кадетский корпус, в котором проведет семь лет, с 1891 по 1898. Выходцу из «неблагонадежной» семьи запретили жить в казарме, бесплатно учиться, получать обмундирование и питаться в столовой. За выдающиеся успехи в учебе его «уравняли в правах» со всеми только в 1894 году.

Дмитрий Карбышев окончил Сибирский кадетский корпус по первому разряду с похвальным листом и памятным подарком – альбомом «Япония и японцы». Следующей ступенью его воинской жизни стало Николаевское военно-инженерное училище, которое он закончил также блестяще через два года. Здесь Дмитрий понял, что топография и фортификация для него интересны и «упоительны». Теперь он твердо знал, чему он посвятит себя всего. В звании подпоручика осенью 1900 года Дмитрий Карбышев был командирован в Восточно-Сибирский батальон, дислоцированный близ Владивостока. Он бывал в Китае и Японии, а с началом русско-японской войны служил в Маньчжурии, в районе Мукдена, командиром телеграфной роты. Боевые заслуги молодого поручика были отмечены пятью орденами.

Революционные события 1905 – 1907 годов остановили военную карьеру Дмитрия Карбышева. Ему инкриминировали «укрывательство бунтовщиков» в батальоне, который входил теперь в состав гарнизона Владивостокской крепости. Боевые заслуги спасли молодого офицера от расправы, дело ограничилось судом офицерской чести и увольнением из армии. Дмитрий начал работать чертежником во Владивостоке, не оставляя мечты об учебе в Военно-инженерной академии, поступить в которую могли только офицеры. Но случилось удивительное… Из Петербурга пришло указание о модификации всех фортификационных сооружений. Опытных военных инженеров не хватало. «Политическая неблагонадежность» Карбышева была забыта, он был восстановлен в армии в звании штабс-капитана. Именно с начала 1907 года и начинается его деятельность как инженера-фортификатора. Спустя шесть месяцев Дмитрий Карбышев едет в Петербург держать экзамен в Николаевскую инженерную академию. Штабс-капитан Карбышев за 25 дней сдал 23 вступительных экзамена со средней оценкой 10,92 балла. Его зачислили в список принятых в академию первым. В 1911 году выпускная экзаменационная комиссия во главе со знаменитым фортификатором генералом К.И.Величко присудила Д.М.Карбышеву премию имени героев Порт-Артура за отличный дипломный проект. Как лучший выпускник он имел право выбора места службы. Дмитрий Михайлович остановился на Севастопольской крепости, куда и был зачислен командующим минной роты в чине капитана и звании военного инженера.

Но это было весной, а осенью служба призвала его на запад в Брест-Литовск. Военный инженер Карбышев считал, что стратегически важная крепость еще послужит после укрепления ее бетоном и перестройки некоторых фортов. Карбышеву поручили реконструкцию VII форта. Его педантичный подход к делу иногда вызывала смех сослуживцев, на что он неизменно отвечал: « Если придется воевать и вам надо будет защищать позиции проволочными заграждениями, вы раскаетесь в своем легкомыслии» . И оказался прав…

В Первую мировую войну Русская армия израсходовала свыше 800 тыс. тонн колючей проволоки, без которой не обошлось ни одного инженерного сооружения крепостного типа.

В годы Первой мировой войны Д.М.Карбышев воевал на Юго-Западном фронте. Под Перемышлем был ранен, вернулся в строй. А в апреле 1916 года за доблесть и умение ему досрочно было присвоено звание подполковника. Войну Карбышев закончил на Румынском фронте в составе 8-ой армии.

Там же застал его и Октябрь 1917 года, который Карбышев встречал зрелым человеком. Ему исполнилось 37 лет. Переход кадрового офицера на позиции большевизма не был легким. Для него было и оставалось главным служение Родине. На сторону революции перешел и К.И.Величко, ставший председателем Главного военно-инженерного управления, при котором была образована Коллегия по обороне, задачей которой стало составление плана инженерной подготовки обороны границы молодой Советской республики. В одном из отделов Коллегии продолжил служить офицер Карбышев. Тула – Кизляр – Царицын – Арзамас – Уральск. Полевые оборонительные рубежи. В Сибири – восстановительные работы на Транссибе и строительство мостов. В Забайкалье – оборонительные сооружения по отрогам Хамбинского и Хамар-Дабанского хребтов. Осенью 1920 года – Южный фронт (М.В.Фрунзе лично просил Реввоенсовет о переводе Карбышева в Крым). Знаменитый поход через Сиваш во многом обеспечивали саперы под руководством Карбышева. М.В.Фрунзе сыграл важную роль в судьбе Дмитрия Михайловича. Он не только назначил его инженером Вооруженных сил Украины и Крыма по окончанию Гражданской войны, но и рекомендовал обобщить опыт прошедшей войны в ряде статей. Именно Фрунзе откомандировывает Карбышева в Москву, считая, что такой крупный специалист военно-инженерного дела должен служить в центральном аппарате армии. 

В 1920-е годы Д.М.Карбышев инспектирует армию в «военно-инженерном отношении». Одновременно он разрабатывает новые средства инженерной защиты: противопехотные мины (ППМ) массового применения, малозаметные препятствия (МЗП) – «тенеты Карбышева» - из тонкой стальной проволоки и многие другие. 

С ноября 1926 года Д.М.Карбышев окончательно переходит на научную и преподавательскую работу в Военную академию имени М.В.Фрунзе на кафедру военно-инженерного дела, начальником которой он становится в феврале 1934 года. Его труды «Разрушения и заграждения» и «Влияние условий борьбы на формы и принципы фортификации» являются классическими и получили признание на Родине и во многих европейских странах.

В 1939 году он принимает решение о вступлении в партию. К этому он готовился долго и серьезно. Елена Дмитриевна вспоминала, как отец объяснял маме причину своих колебаний: «Ты знаешь, мать, ведь вступление в партию очень ответственный шаг в жизни человека, и чтобы его сделать, надо себя хорошо подготовить. Я был офицером царской армии, и это может вызвать у людей много сомнений. Чтобы члены партии поверили в меня и без колебаний приняли в свои ряды, нужно на деле, всей своей жизнью доказать, что достоин быть коммунистом» . 4 июня 1940 года Д.М.Карбышев в связи с введением в Красной Армии генеральского звание было присвоено звание генерала-лейтенанта инженерных войск. 

28 октября 1940 года в связи с 60-летием Карбышев был награжден орденом Красного Знамени. Тогда же он получил предложение либо возглавить Военно-инженерную академию, либо стать заместителем начальника инженерных войск. От обоих предложений Дмитрий Михайлович отказался, считая, что накануне грозных событий он должен сосредоточить все свои силы на разработке системы укреплений на новых западных границах СССР.

7 июня 1941 года генерал Карбышев отбыл в командировку в Западный Особый военный округ для инспектирования хода строительства укрепрайонов на рубеже реки Неман. В первые дни войны генерал оказался в районе действий 3-й и 10-й армий, дислоцировавшихся на «Белостокском выступе». 

Командующий 3-й армией генерал Кузнецов предложил Дмитрию Михайловичу вернуться в Москву вечером 22 июня. Тот отказался, заявив, что в сложившейся ситуации ни при каких обстоятельствах не покинет войска.

24 июля стало известно о неудачном исходе контрудара группы Западного фронта южнее Гродно. Ставка Главного командования дала приказ выводить войска из «Белостокского выступа» на линию Лида-Слокин-Минск. Отступление велось с тяжелыми арьергардными. Вскоре штаб 10-й армии оказался в окружении, бои шли уже в Волковыске.

30 июля у деревни Соловичи колонна штаба разделилась. Часть ушла с генералом Голубевым в сторону деревни Крутой Берег, сумев прорваться сквозь шквал вражеского огня. Оставшиеся разделились на несколько групп. Дмитрий Михайлович вместе с небольшим отрядом саперов и начальником инженерной службы 10-й армии полковником П.Ф. Сухаревичем решили пробиваться к Могилеву. Долго плутали по болотистому могилевскому полесью и вышли к Днепру 3 августа. Встретили почти двести красноармейцев стрелковых подразделений, сотни раненых. Генерал принял решение взять командование переправой на себя. Распределил бойцов по отделениям, назначил командиров. Бойцы валили деревья и вязали плотики. Карбышев и Сухаревич сели в последнюю лодку.

В небе появились немецкие самолеты. Неподалеку от лодки Карбышева и Сухаревича разорвалась бомба. Лодку опрокинуло. Дмитрия Михайловича контузило. Бойцы вытащили его из воды на берег и укрыли в ржаном поле. Шум боя отдалялся, неожиданно из-за пригорка показались немцы. Они шли широкой цепью, прочесывая местность, прилегающую к переправе. Подходили все ближе, где небольшая группа саперов вместе с полковником Сухаревичем пыталась укрыть потерявшего сознание генерала. Все они были схвачены… В бессознательном состоянии Дмитрий Михайлович находился сутки.

О судьбе генерала в годы войны ничего не было известно. Уже в 1941 году в его личном деле появилась запись: «Пропал без вести». Только после того, как вместе с архивами поверженного рейха в руки советского командования попали документы гестапо и концлагерей, стала проясняться история бессмертного подвига генерала Карбышева. Его путь по кругам ада фашистских лагерей начался в начале августа 1941 года в пересыльных лагерях близ польских городов Ченстохова, Острув-Мазовецки и Замосце.

… «Шталаг - 324» у Острув-Мазовецки. Наспех сколочен немцами за месяц-полтора до начала войны. Летние бараки. С июня по декабрь 1941 года умерли от голода, расстреляны и повешены более 40 тысяч советских военнопленных. Весть о генерале, которого немцы пытались привлечь на свою сторону, разлетелась быстро. Выдержка и беззаветная любовью к Отчизне помогает людям выжить и не потерять достоинства в кошмаре фашистского плена: это лучше делать, когда есть на кого равняться, с кого брать пример. Имя его – Дмитрий Михайлович Карбышев, генерал-лейтенант инженерных войск, доктор военных наук, профессор.

Один из бывших узников концлагеря офицер, Р.Р.Черношей, вспоминал: «Комендант объявил приказ о лишении всего лагеря питания на двое суток за то, что кто-то из пленных, страдающих поносом, оправился в том месте, которое отведено немцам. На следующее утро принесли завтрак Карбышеву и другим генералам. Дмитрий Михайлович отказался от пищи и велел передать коменданту, что раз лишен питания весь лагерь, значит, и он не должен составлять исключение. К протесту Карбышева присоединились и другие генералы. Комендант отменил приказ».

В марте 1942 года пленных начали отправлять из Замостья в глубь Германии в лагерь Хаммельбруг (Нижняя Бавария). Немцы прекрасно понимали, что в их руки попал известный и авторитетный военный специалист, и делали все, чтобы наладить с Карбышевым контакт.

Главная же попытка склонить Д.М.Карбышева к сотрудничеству была осуществлена позднее в Берлине, где пленного генерала принял начальник штаба верховного главнокомандования вооруженных сил рейха генерал-фельдмаршал Кейтель. Повел себя тонко и осторожно, предлагая Карбышеву работать в специально созданной для него научной лаборатории инженерной фортификации совместно с немецким профессором Гейнцем Раубенгеймером. Реакция была быстрой и однозначной: он солдат и верен своему долгу. После помпезного приема генерал был брошен в застенки берлинской тюрьмы на Принц-Альбертштрассе. Здесь в течение месяца его подвергли истязаниям, в частности, круглосуточной пыткой ослепительным электрическим светом.

В марте 1943 года был ликвидирован концлагерь Хаммельбург, администрация не смогла справится с растущим сопротивлением узников. Вопрос о строптивом русском генерале решался так: «Поскольку оказалось, что Карбышев, этот крупнейший советский фортификатор, кадровый офицер старой русской армии, человек, которому перевалило за 60 лет, оказался насквозь пропитан большевистским духом, фанатически преданным идее верности воинскому долгу и патриотизму, его следует считать безнадежным в смысле возможности использования в качестве специалиста военно-инженерного дела». На документе четкая резолюция красными чернилами: «Водворить в концлагерь Флоссенбург для каторжных работ. Не делать никаких скидок на звания и возраст» . О чем и была сделана особая отметка в его личной карточке.

Дмитрий Михайлович привезли в Нюрберг в середине мая 1943 года. Поместили к штрафникам. Но Карбышев заболел и был переведен в русский блок международного госпиталя Лангвассер, в пятистах метрах от лагеря.

Международный госпиталь Лангвассер был организующим центром сопротивления, главой которого стал генерал Карбышев. По его инициативе была налажена помощь тяжелораненым и больным, установлена связь с заводами Нюрберга, где работало свыше 200 тысяч военнопленных и советских людей, угнанных в фашистами в рабство. На заводах выходили из строя станки, срывался выпуск машин и самолетов. Карбышев по-прежнему активно пропагандировал организацию побегов, участвуя в их подготовке: «По его инициативе подпольщики начали готовить побег Героя Советского Союза Григория Бережко и Игоря Жукова. С ними хотели отправить важные сведения и документы военного характера, но из-за усиленной слежки и предательства побег не удался» .

Летом 1943 года Карбышев был переведен в лагерь Флоссенбург в ста километрах от Нюрберга. «В 1944 году в лагере были пущены в ход 11 газовых камер. Немцы называли их «банями». Заключенных заводили сюда голыми, раздевалок в «бане» не было». Мучительно погибали в камерах в течении 10 – 15 минут. Потом открывались перекрытия канав («Баня» стояла под откосом). Погибшие скатывались в печи крематория. Теперь на трубе крематория мемориальная доска с цифрами сожженных: 80 тысяч человек двадцати национальностей. Среди них – 26400 русских, 3443 итальянца, 3963 немецких антифашиста, 2103 еврея, 1162 голландца, 450 греков, 14 норвежцев, 9 англичан, 2 американца». 

Генерала Карбышева назначили в рабочую группу в каменоломню. , где он в первый день чуть не попал под палку капо (старшего надсмотрщика из свирепых уголовников). Дмитрия Михайловича защитили работавшие рядом немецкие коммунисты. Стало понятно, что надо принимать меры по освобождению Карбышева от тяжелых работ, которые продолжались 12 часов под открытым небом и пронизывающим ветром.

Во Флоссенбурге действовало мощное международное антифашистское сопротивление. Руководители немецкого, французского и чешского подполья помогли перевезти Карбышева из каменоломни в лазарет (ревир) в палату истощенных. Здесь генерала укрывали почти шесть месяцев, помогал в этом польский врач Станислав Тодестка, подделывая показания в температурном листе . Ему приходилось часто прятать генерала, так как комендант лагеря регулярно проводил операции по «селекции» (для отправки либо на работу, либо в другой лагерь уничтожения).

Чуть окрепнув, Дмитрий Михайлович присоединился к советскому подполью, которое возглавлял генерал-майор танковых войск П.П. Павлов. Дмитрий Михайлович был верен себе: сумев достать очередную сводку Совинформбюро, Карбышев пытался по ней представить оперативное и стратегическое положение на полях сражений. Часто оно подтверждалось последующими сводками. Люди тянулись к нему, верили. Часто Дмитрий Михайлович беседовал и на научные темы: история, астрономия, инженерное дело. Но вскоре генерала снова сослали в каменоломню, и вновь подполью удалось с помощью врачей «заменить» ее работой в блоке №22, в цехе по разделке старой обуви. Но и эта работа в грязи и пыли была тяжелой и непосильной. Много раз Дмитрий Михайлович терял сознание от побоев «капо» из уголовников. Но наперекор всему выживал.

Наступил январь 1944 года. По лагерю поползи слухи об отправке нескольких сот ослабевших заключенных в другие лагеря. На «транспорт» (отправку) попали генералы Карбышев, Зусманович и полковник Митрофанов. Следующим лагерем стал Майданек. Число уничтоженных в нем уже перевалило за миллион (к весне 1944 года). Прибывших из Флоссенбурга узников осматривал врач Л.И.Гофман-Михайловский, сам военнопленный. Он выжил и оставил свои воспоминания об осмотре генерала Карбышева: «Передо мной стоял крайне истощенный, с отечным лицом и ногами седой старик, облаченный в рваную полосатую одежду, с долбленными деревянными колодками на ногах. Строгие черты лиц и горящие жизненным огоньком глаза как-то интуитивно внушали веру в силу воли этого человека. В первый момент я растерялся: чем могу я помочь, как спасти его от смерти? Я не представлял, как я это сделаю, но знал, что это моя обязанность» . «Карбышев страдал резко выраженным общим истощением всего организма с наличием голодных отеков тела и жидкости в полостях, авитаминозом, склерозом сосудов сердца, энфиземой легких, хроническим бронхитом и флегмонами обеих голеней» . Гофман-Михайловский несколько раз предлагал Карбышеву изменить фамилию, чтобы уберечь его от новых издевательств и пыток. «Однако генерал от этого предложения категорически отказался, заявив, что Карбышев всегда был Карбышевым и останется им впредь, что бы ему не угрожало».

7 апреля 1944 года он был переведен в зловещий Освенцим. Гестапо считало, что дни мятежного генерала сочтены. Его поместили в 11 блок, где не было русских заключенных. Администрация лагеря определила его в команду уборщиков, в их обязанности вменялось с раннего утра до позднего вечера вылизывать аппельплац, вычищать уборные и помойные ямы. Молодой лейтенант П.И.Мишин, работающий с генералом Карбышевым, как-то поделился с ним своим пленением в 1941 году при отступлении советских войск: «Выслушав меня внимательно, он сказал: «Плен – страшная штука, но ведь это тоже война, и пока война идет на Родине, мы должны бороться здесь».

Когда до Дмитрия Михайловича дошли сведения о страшном положение женщин-узниц в Освенциме он решил поддержать их морально простым письмом. Вот что вспоминала позже партизанка Нина Савельевна Гусева: «Начиналось оно тепло, дружески:

«Дорогие сестры, советские женщины и девушки, томящиеся в аду Освенцима! Фашисты оторвали вас от Родины, обрекли на нечеловеческие страдания и лишения…». Далее Карбышев призывал нас к тому, чтобы мы не дали фашистам сломить нашу волю, чтобы мы помнили о том, что мы дочери великой Страны Советов. Заканчивалось письмо знаменитым карбышевским призывом: «Главное – не покоряться, не пасть на колени перед врагом!».

Обращение читалось тайком по баракам. Женщины написали Дмитрию Михайловичу ответное письмо, в котором заверили мужественного генерала, что в любых условиях не перестанут бороться за свою честь и честь своей Родины. И сдержали свое слово.

В середине 1944 года гестапо отобрало в Освенциме группу подозреваемых в организации саботажа советских офицеров. В нее был включен и Дмитрий Михайлович.

Всю группу отправили в лагерь Заксенхаузен под Берлином. В ноябре 1944 года после недолгого пребывания в центральном отделении этого лагеря генерала переводят в его филиал «Хейнкель». Это был авиазавод, скрытый в сосновом лесу. Условия работы были крайне тяжелыми, особенно в горячих цехах. И в Заксенхаузене, и на заводе действовало международное антифашистское подполье. Руководил им немецкий коммунист, соратник Эрнеста Тельмана. Готовилось восстание.

Неудачное покушение на Гитлера спровоцировало волну репрессий во всех лагерях. Последовали массовые расстрелы. Глубокой ночью 2 февраля 1945 года гестапо по списку стало будить 178 подпольщиков. Их построили и повели на казнь. По дороге они набросились на палачей. До утра раздавались крики и выстрелы . А через день из концлагеря началась массовая отправка 450 заключенных, подозреваемых в подготовке к восстанию. Среди них был и Дмитрий Михайлович (Советские войска уже стояли на Одере, всего в 70 километрах от Заксенхаузена). Эшелон в Маутхаузен отправился 13 февраля 1945 года. В австрийский лагерь смерти узники прибыли 16 числа. В пути от холода у генерала Карбышева открылись старые раны на ногах. Но, как всегда, он держался стойко и подбадривал спутников.

Самым страшным в этом лагере была внутренняя тюрьма – блок № 20. Здесь в конце войны находились преимущественно советские офицеры, собранные из прифронтовых тюрем и лагерей. За две недели до прибытия генерала Карбышева в лагерь узники двадцатого блока совершили массовый побег.

И хотя восстание было жестоко подавлено, стало очевидно, что сопротивление обреченных людей продолжает нарастать. Прибытие генерала Карбышева, отнесенного к категории «нежелательных», рассматривалось как опасность. Мешкать было нельзя, комендант лагеря был готов в кратчайшие сроки приступить к исполнению секретного приказа Гиммлера под кодовым названием «Виргилия». Он предусматривал немедленное уничтожение политических заключенных, если возникнет тревожное положение для рейха. А оно возникло и несло с собой отчаянный страх: разгром немецко-фашистских захватчиков в Восточной Пруссии, наступление Советской Армии на Берлин, в Австрию и Венгрию…

Прибывшие из Заксенхаузена узники продолжали стоять на морозе. Проверка шла долго. За ней последовал приказ раздеться догола. Двенадцатиградусный мороз и усиливающийся ветер обжигали изможденные тела. От холода и истощения люди падали и умирали. Поздно вечером оставшихся в живых перегнали на площадку между прачечной и стеной сторожевой вышки.

Около 11 ночи повели в баню. Сначала пустили холодную воду, а потом горячую, предварительно закрыв стоки. Вода поднималась все выше и выше. Так продолжалось около получаса. Потом открылись двери. Люди бросились на улицу. Вода стекала и замерзала почти сразу же. Обреченные узники пытались согреться, приплясывая на месте. После отбоя появилась группа эсэсовцев во главе со Шпассом, одно имя которого наводило ужас на лагерь. Они погнали узников к сторожевой башне, где вооружившись пожарными шлангами стали обливать заключенных холодной водой. Крики, стоны. Люди обрастали ледяной коркой, голоса обрывались.

Один из истязаемых, седоволосый человек, превозмогая нечеловеческие страдания, русский советский генерал, Дмитрий Михайлович Карбышев, на глазах многих людей превращался в обледенелый памятник воинской доблести, мужества и верности долгу. Его последние слова передавались из уст в уста: «Бодрее, товарищи, думайте о своей Родине, и мужество не покинет вас!».