16 ноября 2017 Кто развязал кровавую бойню?

Первая мировая война не только открыла ХХ век кровопролитными сражениями, она явилась и первой тотальной информационной войной в истории человечества. И, несомненно, самым важным стал вопрос о непосредственном виновнике глобального вооруженного конфликта. Идейные битвы по этому вопросу грянули одновременно с залпами на фронтах. 

С первых дней войны правительства воюющих стран начали спешно издавать сборники своих дипломатических документов, призванные обелить себя и возложить ответственность за войну на противника. Германская «Белая книга» (в составе 27 документов) была представлена в рейхстаг уже 3 августа 1914 г.; британская «Синяя книга» (169 документов) появилась 6-го числа; российская «Оранжевая книга» (79 документов) увидела свет 7 августа; французская «Желтая книга» (159 документов) – 1 декабря; австро-венгерская «Красная книга» (69 документов) – 3 февраля 1915 г. Помимо них в конце 1914 г. появились бельгийская «Серая книга» и сербская «Голубая», позднее вышли аналогичные издания правительств Болгарии, Греции и ряда германских «земель». Составить объективное представление о виновнике войны на основании этих публикаций было крайне сложно. Но самое главное, из сотни документов, опубликованных в Берлине и Вене, ни один не отражал хода секретных германо-австрийских переговоров в последние предвоенные дни и недели.

Проблема виновности за войну стала одним из ведущих сюжетов официальной пропаганды и публицистики воюющих стран. Российские обозреватели всех общественно-политических лагерей с редким единодушием возлагали ответственность за начало «великой геологической катастрофы», сотрясавшей Европу, на политическую верхушку Германии во главе с Вильгельмом II.

«Битва документов» не только не закончилась с последними залпами, напротив, в послевоенные годы, когда «боевые порядки» сторон пополнили мемуары и дневники участников и современников войны, включая крупных государственных деятелей и военачальников, ведущих политиков и дипломатов, она разразилась с новой силой. Но еще за год до окончания войны в США вышли в свет мемуары американского посла в Стамбуле Г. Моргентау. Сведения о планах и действиях военно-политической верхушки Германии в решающие дни июля 1914 г. этот американский дипломат получил от своего немецкого коллеги сразу по возвращении последнего из поездки в Берлин. Откровения немецкого посла не оставили у Моргентау сомнений в непосредственном виновнике войны. «Синие, красные и желтые книги, наводнившие Европу вскоре после начала войны, как и сотни документов, изданные немецкой пропагандой в стремлении доказать невиновность Германии, никогда не производили на меня ни малейшего впечатления, – вспоминал американский дипломат. – Ибо мои заключения об ответственности [за войну] основаны не на подозрениях, не на вере или косвенных данных. Мне нет нужды спорить. Я просто знаю. Заговор, который привел к этой величайшей трагедии человечества, был выношен кайзером и его имперской шайкой». «Стоит ли в таком случае тратить время и далее обсуждать этот вопрос?» – заключал Моргентау.

Однако оказалось, что стоит: на десятилетия вперед этот вопрос превратился в предмет ожесточенной научной полемики, политических дебатов, журналистских рассуждений и общественных споров.

С выводами американского дипломата солидаризировались министры С. Д. Сазонов, Р. Пуанкаре, Р. Вивиани и другие высокопоставленные русские и французские мемуаристы. Напротив, предвоенные руководители Германии (Т. фон Бетман-Гольвег, Г. фон Ягов и др.) в своих воспоминаниях снимали со своей страны всякую ответственность за начало боевых действий. В мае 1919 г. немецкие ученые знаменитости, среди которых были выдающиеся историки Ганс Дельбрюк и Макс Вебер, выступили с коллективным меморандумом, в котором утверждали, что Германия вела с царской Россией оборонительную войну!

Письмо немецких ученых стало ответом на заключение созданной в марте 1919 г. странами-победительницами международной комиссии по вопросу о виновниках войны. Изучив публикации «цветных» книг, комиссия пришла к выводу, что «война была заранее спланирована центральными державами вместе со своими союзниками, Турцией и Болгарией, и стала результатом их умышленных действий, направленных на то, чтобы сделать ее неизбежной. Германия в союзе с Австро-Венгрией целенаправленно разрушала мирные инициативы стран Антанты и их настойчивые усилия по предотвращению войны». 231-я статья Версальского мирного договора, подписанного 28 июня 1919 г. в том числе немецкой делегацией (которая, правда, пыталась протестовать, настаивая на дополнительном и непредвзятом изучении вопроса о виновнике), устанавливала, что война «была навязана» Антанте «агрессией Германии и ее союзников». Справедливость такого обвинения позднее подтвердил глава Следственной комиссии рейхстага. «Антантофильским» духом оказались проникнуты и исторические сочинения 1920-х гг., например исследование Пьером Ренувеном «непосредственных причин войны». В нем мэтр французской историографии доказывал, что первый мировой вооруженный конфликт возник преимущественно на почве стремления Германии удовлетворить свои национальные амбиции путем достижения европейской гегемонии. Казалось, что исторический вердикт – обвинение держав Тройственного союза в ответственности за Первую мировую войну – окончателен и бесповоротен.

Революционные события в России, Германии и Австро-Венгрии 1917–1918 гг. сопровождались рассекречиванием и обнародованием документов их дипломатических ведомств. В 1920–1930-е гг. были опубликованы десятки тысяч источников.

Одним из следствий появления огромного массива документальных материалов стало то, что в общественных и научных кругах сначала Германии, а затем и других стран Запада возникло движение за ревизию обвинений держав Тройственного союза за развязывание войны. В 1920–1930-е гг. этот «ревизионизм» проник, а затем и пышно расцвел в США, Англии и даже во Франции. В середине 1930-х гг. русские эмигранты, бывшие фронтовики, для которых ответственность Германии была аксиомой, с изумлением узнали о результатах анкетирования профессиональных историков в США. 108 из 215 опрошенных возложили вину за войну на Антанту и лишь 107 – на державы германского блока.

Базой для шаткого консенсуса, достигнутого в историографии к концу 1930-х гг., стало признание участниками дискуссии, что Первая мировая война явилась результатом фатальной комбинации неверных оценок и ошибочных шагов всех будущих участников мирового вооруженного конфликта.

Современные российские исследователи истории Первой мировой войны расходятся в оценке целесообразности участия, характера и роли в ней России, но единодушны в том, что ближайшими виновниками этого конфликта явились Германия и Австро-Венгрия, гегемонистские устремления которых сделали сползание к войне необратимым. Большинство их западных коллег предпочитают изучать такие проблемы, как особенности функционирования государственного аппарата в условиях войны, феномены коллаборационизма и дезертирства, «человек и война». Вопрос о непосредственных виновниках войны, похоже, утратил для них былую остроту. Продолжают делаться попытки представить главным виновником мировой войны Россию – например, в связи с ее планами в отношении Турции и особенно Константинополя и Проливов. Одни современные исследователи наиболее опасной, авантюристичной и провокационной считают предвоенную политику Австро-Венгрии, другие полагают, что Первая мировая война явилась не более чем очередной попыткой Германии поставить Европу под свой контроль – одной из многих на протяжении столетий.

Но как бы ни развивались и дальше дискуссии, для большинства современных отечественных и зарубежных историков неоспоримо, что непосредственная ответственность за начало войны в 1914 г. лежит именно на Австро-Венгрии и Германии.