09 мая 2017 Россия накануне XX столетия

Социологический портрет страны.

28 января 1897 г. прошла Первая всеобщая перепись населения Российской империи. С ее помощью власти получили объективные данные о собственной стране, которые позволили нарисовать своеобразный "социологический портрет" России в преддверии нового века.

В административном отношении поздняя Российская империя была довольно сложно устроенным государством, включавшим в себя множество территорий с различным статусом: Царство Польское (другое название - Привислинский край), Великое княжество Финляндское, русские губернии, окраинные области и даже отдельные округа. Ключевые – столичные и пограничные - регионы входили в состав генерал-губернаторств, осуществлявших военно-политический контроль за деятельностью местных гражданских администраций.

Многие территории управлялись в соответствии с особыми правовыми актами. В качестве примера можно привести казачьи земли, прежде всего Область Войска Донского, или Финляндию, обладавшую широкой автономией, включая такие признаки суверенного государства, как собственный парламент, денежную систему и т.д. Примечательно, что в великом княжестве переписи подлежало только русское население, а жившие в других губерниях «финляндские уроженцы» учитывались в качестве отдельной группы (около 35,6 тыс. человек). Губернии, входившие в состав Привислинского края и подчинявшиеся Варшавскому генерал-губернатору, также обладали культурной спецификой, обусловленной этноконфессиональным составом населения.

Всеобщая перепись населения выявила в Российской империи (без Финляндии) 125 млн 640 тыс. 21 жителя, что было третьим на тот момент результатом в мире. Большим населением на тот момент обладали только Китай и Британская империя с колониями. В России 16 828 395 человек жили в городах, что составляло 13,4% от общего числа. При этом население было распределено по стране крайне неравномерно: основная часть (82%) проживала в 50 губерниях Европейской России и 10 губерниях Царства Польского, тогда как в 11 кавказских, 9 среднеазиатских и 9 сибирских губерниях и областях проживало лишь 18 % жителей. Соответствующей была плотность населения: чуть больше 22 жителя на квадратную версту в европейских губерниях; 2,47 – в Средней Азии, всего 0,53 – в Сибири. Напротив, в Царстве Польском этот показатель составлял 84,28 человека на версту – примерно как во Франции (83). Для сравнения в Германии плотность населения была еще выше – 118 человек на версту.

Важнейшей задачей переписи было выявить реальную социальную структуру населения. С этой целью в переписной лист был включен вопрос о принадлежности к определенному сословию или состоянию. Самым многочисленным сословием ожидаемо оказалось крестьянство – свыше 77% жителей России. За ним с большим отрывом следовали мещане — 10,7%, инородцы — 6,6%, казаки — 2,3%. На уровне статистической погрешности оказались показатели таких основополагающий для Российской империи сословий, как дворяне (потомственные и личные), духовенство и купечество с их семьями - 1,5, 0,5 и 0,2 % соответственно. Отдельно переписью учитывались почётные граждане (потомственные и личные) — 0,3 %. Интересно, что 353 913 человек не принадлежали ни к одному из этих сословий, а 71 835 не указали свой сословный статус.

Также в Российской империи проживало 605 500 подданных других государств, что составляло около полпроцента населения страны.

Национальный состав определялся в ходе переписи посредством вопроса о родном языке. Ответы на него выявили следующую этнолингвистическую структуру: великорусский язык назвали родным 55,7 млн человек или 44,3 % жителей, малорусский — 22,4 млн (17,8 %), польский — 7,9 млн (6,3 %), белорусский — 5,9 млн (4,7 %), еврейский — чуть более 5 млн (4,0 %). При этом великороссы, малороссы и белорусы официально рассматривались как триединый русский народ, что позволяло считать «большую русскую нацию» доминирующей среди прочих этнических групп, населявших Россию.

Всего переписью было зафиксирована около 150 различных «языков и наречий» на которых говорили в России. Из других лингвистических групп, населявших империю, крупнейшей - 13,6 млн или 10,8 % - были носители тюркских языков: татары, башкиры, узбеки, кара-киргизы (киргизы), киргиз-кайсаки (казахи) и др. Далее следовали народы, говоривших на финно-угорских языках (финны, карелы, эстонцы и др.) - 3,5 млн человек или 2,8 %. Население Кавказа составляло 2,4 млн человек или 1,8 %. Также в Российской империи насчитывалось около 1,8 млн немцев, являвшихся влиятельной этнической группой. Из них 165,6 тыс. составляли остзейцы, проживавшие в прибалтийских губерниях, а остальные были выходцами из различных германских государств или их потомками.

Одним из важнейших результатов переписи, который сразу вызвал внимание общественности, было то, что собственно русские (великороссы) составляли менее половины населения империи. Стоит ли говорить, что этот, казалось бы, чисто статистический вывод имел большие последствия для дальнейшей политической истории России, поскольку все возникшие вскоре политические силы должны были выработать свой ответ на «национальный вопрос». Различные формы его постановки и не менее различные варианты ответов вращались вокруг вызовов модернизации в условиях мультиэтничной империи: как именно интегрировать в ее общественно-политический, экономический и культурный механизм такое количество этнических сообществ, находящихся на разных уровнях социокультурного развития и различным образом связанных с общеимперским развитием?

Примечательно, что в упомянутое выше сословие «инородцев», насчитывавшее 8,3 млн человек, включались далеко не все подданные нерусского происхождения. Таковыми не считались представители этносов, проживавших в Европейской России, например, эстонцы или татары. Напротив, в них включались «туземцы» Средней Азии и Казахстана, горцы Северного Кавказа, а также коренные жители Сибири и Дальнего Востока. Таким образом определяющим была историческая и цивилизационная близость той или иной этнической группы к государствообразующему народу империи, т.е. русским.

Конфессиональный состав населения России в целом соответствовал ее этнолингвистической структуре: православные составляли 69,3%, магометане (мусульмане) — 11,1%, римо-католики — 9,1%, иудеи — 4,2%. Примечательно, что вместе учитывались «старообрядцы и уклоняющиеся от православия», каковых было выявлено 2 204 596 человек (менее 2 %). Помимо них, в России имелись и представители других христианских деноминаций: в Прибалтике это были протестанты-лютеране, в отдельных регионах компактно проживали монофизиты, несториане, баптисты и др. Формально христианизированные народы Сибири и Дальнего Востока фактически придерживались различных версий анимизма (шаманизма). Если учесть еще и буддистов, в Российской империи были представлены основные мировые религии.

Помимо этнического и конфессионального состава, перепись также позволила выявить ряд качественных характеристик населения, в частности их образовательный уровень. Например, выяснилось, что степень грамотности страны сильно дифференцировалась по регионам, сословиям и месту жительству. В целом по России грамотных было чуть больше 21,1 %. Причем среди мужчин этот показатель был еще выше - 29,3 %, тогда как у женщин – чуть более 13,1%.

По подсчетам ведущего исторического демографа Б.Н Миронова, средняя грамотность населения обоего пола старше 9 лет составляла в Европейской России — 30%, в том числе в городе — 58%, в деревне — 26%. У мужчин она достигала 43%, у женщин — 22%. При этом грамотность, понимаемая только как умение читать, у сельского населения страны старше 9 лет составила у мужчин — 35%, у женщин — 13%, у городского населения —64% и 42% соответственно. Ее уровень сильно отличался не только от пола, но и от возраста, этнической принадлежности и ряда других факторов. Например, показатель минимальной грамотности в Псковской губернии составлял 19,5%, а максимальная грамотность в соседней Эстляндской губернии — 95,3%. (Миронов Б.Н. Развитие грамотности в России и СССР за тысячу лет. Х–ХХ вв. // Studia Humanistica 1996. Исследования по истории и филологии. СПб., 1996).

Важнейшим показателем развития страны в эпоху модерна является степень урбанизации. Так, в начале ХХ века в Великобритании в городах проживало 77 % подданных, в Германии – 54 %, а в США – 26 %. В Российской империи доля городских жителей к концу XIX века достигла 13,4 %. При этом горожане разделялись на несколько страт, отличавшихся по объему прав, по роду деятельности и по уровню дохода – почетные граждане, купцы I-III гильдий, мещане и цеховые.

По данным переписи 1897 г., 47 % городских жителей России (без Польши и Финляндии) были неместными уроженцами, т.е. бывшими сельскими жителями. По мнению известного социодемографа А.Г. Вишневского, доля горожан была значительно занижена переписью, поскольку в конце XIX века в центральных промышленных губерниях, на Урале и Донбассе существовало немало индустриальных центров, которые не признавались городами официально. Также следует учитывать специфику урбанизации в сословной монархии: переселение в город не означало автоматического вступления в одно из городских сословий, в результате чего число живущих в городах крестьян увеличился с 1858 по 1897 г. в 4,6 раза, тогда как число лиц иных сословий в городах увеличился лишь на 53 %.

Во время переписи из 16,8 млн горожан по всей империи 6,5 млн относились именно к крестьянскому сословию. Таким образом, переселение крестьян в города на пороге XX века намного превосходило по масштабам их миграцию, связанную с земледельческой колонизацией: если учитывать всех выходцев из деревни, фактически проживавших в городских поселениях, из 102 млн крестьян Российской империи (без Польши и Финляндии) около 10% стали новыми горожанами. (Вишневский А.Г. Серп и рубль. М., 1998).

Список 10 крупнейших городов империи возглавлял Санкт-Петербург с его 1 264 900 жителями. Вторым городом-миллионником являлась Москва, в которой переписчиками было зафиксировано 1 038 600 человек. Далее следовали Варшава (683 700), Одесса (403 800), Лодзь (314 000), Рига (282 200), Киев (247 700), Харьков (174 000). Крупнейшим городом на Кавказе был Тифлис с его 159 600 обитателями, а в Средней Азии - Ташкент (155 700). Всего в империи на 1897 г. было 19 городов с населением свыше 100 тысяч человек. При этом динамика урбанизации еще более показательна, чем абсолютные цифры: в 1863 г. таких городов было всего три. За еще более короткий по историческим меркам срок их число выросло с 13 в 1885 г. до 29 в 1914 г.

На момент переписи население 40 городов превышало 50 000 человек. При этом самым урбанизированным районом империи была Польша, где доля городского населения превышала 20%. В Европейской России этот показатель был около 13 %, на Кавказе – около 11%, а в Сибири – 8,3%. Однако абсолютное большинство населения по-прежнему проживало в сельских поселениях, которых по данным Б.Н. Миронова насчитывалось свыше 590 тысяч.

В целом перепись выявила очень пеструю картину государства, стоящего перед вызовами модернизации во всех сферах жизни. Полученные в ее ходе данные должны были не просто способствовать более адекватному самопониманию русского общества, но и лечь в основу тех задач национального развития в новом веке, которые стремилась, но так и не успела решить государственная власть поздней империи. Многие цели незавершенной имперской модернизации были достигнуты уже при новом политическом режиме в рамках советского проекта.