09 мая 2017 Хатынь. История типичного преступления

В 1985 г. в честь сорокалетия Победы советское правительство решило наградить всех ветеранов орденами Отечественной войны первой или второй степеней. Ветераны радостно приняли награду. Одним из тех, кто захотел получить орден, был заместитель директора по хозчасти совхоза «Великодымерский», что в Киевской области Украинской ССР, Григорий Никитович Васюра – кавалер медали «Ветеран труда», почётный курсант Киевского военного училища связи им. Калинина и желанный гость на различных памятных мероприятиях. В военкомате, куда обратился Васюра, обнаружили, что никакой информации о нём, кроме той, что он пропал без вести в 1941 г., нет. И тогда началась проверка, которая в конце концов привела унтерштурмфюрера СС и бывшего начальника 118-го батальона вспомогательной охранной полиции (шуцманшафт), одного из главных палачей белорусской деревни Хатыни Григория Васюру в расстрельный подвал.

118-й шуцманшафтбатальон был сформирован частично из советских военнопленных. Но львиную долю батальона составили бывшие члены Буковинского куреня Организации украинских националистов (ОУН). Это полувоенное формирование ОУН  было сформировано из украинцев, живших в Северной Буковине. Осенью 1941 г. курень прибыл в Киев, где «отметился» в Бабьем Яру, – хотя вроде бы не принял участия в основной акции по уничтожению евреев, но и ему работы хватило. К концу 1941 г. германская администрация поняла, что подразделения украинских националистов, пытавшихся играть в свои игры, ей не нужны. Курень распустили, а личный состав перевели в шуцманшафтбатальоны, являвшиеся частью немецкой вспомогательной полиции на оккупированных территориях.

Осенью 1942 г. батальон был готов к действиям. «Туземных солдат» (как их презрительно называли немцы) посадили на машины и отправили в Минск, а затем в городской поселок Плещеницы. На момент отправки первой ротой батальона командовал гауптман полиции Ханс Отто Вельке, чемпион Берлинской олимпиады в толкании ядра, кумир Рейха, первым из немцев взявший олимпийское золото 1936 г. Начальником штаба батальона назначили Григория Васюру. В Белоруссии к этому времени разгорелась настоящая  партизанская война. Справиться с партизанами немцы не могли, а потому их гнев после каждого «эксцесса» обрушивался на мирных жителей. Напомним, что в конце 1942 г. была разработана печально знаменитая операция «Зимнее волшебство», целью которой было создать безлюдную зону на севере Белоруссии. Методика очистки была простой и зверской: шуцманшафтбатальоны и подразделения СС оцепляли деревни, расстреливали всех мужчин, которые производили впечатление способных держать оружие, а женщин и детей угоняли в лагеря или на работы в Германию. Положение в районе Минска немцы не считали настолько отчаянным: «Бандитская обстановка в отчетном месяце (январе. – Г. П.) продолжала обостряться. Так как в Плещеницах в настоящее время располагаются 2 поста жандармерии и 118-й украинский полицейский батальон, население несколько успокоилось. На сами Плещеницы со времени прибытия туда 118-го украинского полицейского батальона бандиты нападений не предпринимали. Жандармерия старается путем усиленного патрулирования вновь вернуть доверие населения к немецким учреждениям. Установлено, что часть населения поддерживает связь с бандитами, которые проводят активную пропаганду. Почти ежедневно обнаруживаем листовки, в которых сообщается о довольно неблагоприятном положении для нас на фронте, и об этом населению известно».

Партизаны усиливали давление на врага. 20 января 1943 г. В. Т. Воронянский, «дядя Вася», командир партизанской бригады, получил приказ блокировать и уничтожить Плещеницкий гарнизон. Партизанское командование, в свою очередь, зафиксировало «активизацию полиции и немцев по борьбе с партизанами, их семьями и мирными гражданами». 118-й шума-батальон участвовал в этой «борьбе» с первых чисел января.

В феврале борьба немцев с партизанами приняла еще более ожесточенный характер. Например, 17–18 февраля у деревни Заречье развернулось полноценное сражение. Из оперативной сводки полиции: 

18.2.1943 года, в 7.00, была предпринята новая карательная экспедиция в дер. Заречье, в которой участвовали 20 жандармов, 70 полицейских и 100 солдат из 118-го украинского батальона. Операцией руководил гауптман шуцполиции Вельке. Когда колонна приблизилась примерно на 800 м к деревне, она подверглась сильному обстрелу из пулеметов и винтовок, во время которого был ранен майстер шуцполиции из 118-го украинского батальона. С помощью противотанкового орудия, минометов и станковых пулеметов примерно через час огонь противника был подавлен. Жандармы, полицейские и солдаты украинского батальона развернутой цепью вошли в деревню, где захватили русский станковый пулемет. 20 домов, из которых стреляли, были сожжены. 4 бандита, укрывшиеся на сеновале, сожжены живьем. Убитые жандармы и полицейские обнаружены, все раздеты до нижнего белья, оружие забрано. Они доставлены в Плещеницы. В 17.00 колонна без дальнейшего столкновения с противником возвратилась в Плещеницы. Численность банды: примерно 120 чел. Вооружение: станковые и ручные пулеметы, винтовки. Результаты: не установлены.

8 марта 1943 г. в батальоне произошло ЧП. 15 украинских солдат, находившихся в карауле, подожгли караульное помещение и мост и, прихватив оружие, перебежали к партизанам. Примерно в те же дни прямо в расположении батальона расстреляли четырех полицаев, которых уличили в подготовке к бегству. Партизанская разведка, кстати, отмечала плохое моральное состояние карателей. Впрочем, проявлялось оно не столько в желании сдаться, сколько в ожесточении и попытках выместить злобу на беззащитных стариках, женщинах и детях.

22 марта 1943 г. патрульный отряд, которым командовал лично шеф-командир роты гауптман Вельке, выехал в сторону Логойска охранять связистов, чинивших телефонную линию. Вельке и еще несколько человек, включая взводного Василия Мелешко, ехали впереди на легковой машине. За ними на грузовиках – полицаи. Колонна проезжала мимо группы лесорубов. Это были жители деревни Козыри, которые по приказу старосты расчищали обочины дороги. Их окликнули и спросили, нет ли в округе партизан. Те ответили, что никого не видели. Буквально через пару сотен метров головная машина, выехавшая на открытое место, была обстреляна из автоматического оружия. Вельке и еще несколько полицейских были убиты практически на месте. Завязался скоротечный бой, в результате которого партизаны отступили. Машину с трупами Вельке и других полицаев отправили в Плещеницы, а на месте начал распоряжаться озверевший Мелешко, получивший легкое ранение (позднее на допросах он рассказывал, что уехал в Плещеницы сопровождать труп Вельке). Он решил, что лесорубы связаны с партизанами, и приказал их задержать. Вскоре из Плещениц прибыли полицейские, возглавляемые командиром батальона Смовским, немецким шефом Кернером и Васюрой. В этот момент разыгрался первый акт кровавой драмы. Поравнявшись с колонной лесорубов, которых гнали в Плещеницы, конвоиры начали избивать их. Лесорубы попытались бежать в лес. Полицаи открыли по ним огонь и перебили 26 человек. Оставшихся в живых крестьян отконвоировали в расположение батальона и передали немецкой полевой жандармерии. Немцы быстро установили, что лесорубы никакого отношения к партизанам не имели, и распустили их по домам.

После расправы солдаты шума-батальона, примкнувшие к ним местные полицаи и каратели из особого батальона СС «Дирлевангер» (вероятно, их вызвали связисты) развернулись в цепь и начали прочесывание местности в том направлении, куда скрылись партизаны. Примерно через шесть километров они вышли к деревне. Ее название многие из предателей узнали только через тридцать лет, когда до них добралось следствие. Деревня называлась Хатынь.

Из показаний Мелешко: 

Как я понял, мы стали двигаться в направлении Хатыни в связи с тем, что в ту сторону ушли партизаны. Я со своим взводом двигался в том направлении, которое указал командир роты Винницкий. В том же направлении двигались и другие полицейские. Как только мой взвод вышел из леса, показалась поблизости деревня, из которой начали убегать люди. Кто были эти люди – местные жители или партизаны, – не знаю. Командир роты Винницкий приказал открыть огонь по убегавшим людям и по самой деревне. Выполняя приказ командира роты, я скомандовал полицейским своего взвода стрелять и сам стрелял из винтовки СВТ по убегавшим людям, которые находились от нас в 500–600 метрах. Когда вошли в деревню, я видел только труп женщины, у которой командир отделения моего взвода Катрюк забрал пистолет. Но полицейские говорили, что было убито в деревне несколько человек. По деревне и убегавшим людям велся сильный огонь из всех видов оружия, в том числе из станковых и ручных пулеметов и миномета.

То, что произошло после этого скоротечного боя, описывается в многочисленных показаниях полицейских, которые они давали в 1970-е гг. во время следствия и суда. Каратели старались прежде всего выгородить себя. Кроме всего прочего, Хатынь для них была всего лишь эпизодом их страшной работы. Тем не менее общую картину произошедшего в деревне уяснить можно.

Из показаний О. Кнапа: 

Каратели беспрепятственно вошли в Хатынь. Два-три дома, подожженные, очевидно, во время перестрелки, горели. Вскоре нашему взводу последовала команда расположиться в цепь полукольцом напротив ворот большого деревянного сарая, к которому полицейские первого и третьего взводов 1 роты совместно с эсэсовцами стали сгонять жителей деревни. 3 рота в это время оцепила Хатынь с целью предотвращения возможного нападения партизан и исключить бегство в лес кого-либо из жителей деревни. Часть полицейских 118-го батальона и эсэсовцев вместе с полицейскими и жандармами из Плещениц обыскивали дома и надворные постройки, грабили имущество жителей деревни, забирали скот. Всеми действиями карателей руководили Кернер, Смовский и Васюра, а также офицер-эсэсовец. Цепь полицейских, в которой находился и я, была расположена метрах в 30 от сарая. Напротив ворот сарая, перед самой цепью, был установлен станковый пулемет, первым номером которого был полицейский Лещенко. После того как всех жителей Хатыни согнали в сарай, по распоряжению командования батальона полицейские первого и третьего взводов также стали в цепь перед сараем. Кернер, Смовский, Васюра и офицер-эсэсовец находились у сарая, командовали карателями. Мне трудно судить о том, какую конкретно кто из них давал команду. Но находясь от них в непосредственной близости, я хорошо видел, что они все четверо осуществляли руководство карательной акцией в Хатыни. После того как все жители деревни были согнаны в сарай и заперты в нем, переводчик Лукович поджег соломенную крышу сарая. Находившиеся в нем люди стали кричать, плакать, молить о пощаде, ломиться в запертые ворота. В этот момент кто-то из командиров, уже отошедших от сарая и расположившихся у фланга цепи полицейских, дал команду открыть по сараю огонь. Все стоявшие в цепи, и я в том числе, открыли по находившимся в сарае людям стрельбу. Вместе с нами по сараю с людьми вел огонь из своего автомата Васюра. Это я видел хорошо, так как он находился в непосредственной близости от меня, не более чем в 10–15 метрах. Стреляли до тех пор, пока не обвалилась пылающая крыша сарая и не затихли крики и стоны находившихся там людей. Всего карателями было уничтожено примерно 150 человек, в основном женщин, стариков и детей. Вся деревня, насчитывающая примерно 30 домов, была сожжена, а имущество ее жителей карателями было разграблено.

На деле все было страшнее. Под напором десятков людей ворота сарая рухнули, и горящие старики, женщины и дети вырвались наружу – под пули карателей. Немцы и их приспешники считали, что уничтожили всех жителей Хатыни. Начальству они отчитались, что убили 90 человек гражданских и 30 партизан. Однако эти цифры не подтверждаются никакими источниками. Нет и ясности в том, кто именно обстрелял машину Вельке. Но можно утверждать однозначно: партизаны из бригады «дяди Васи» в тот день не планировали никаких действий против немцев. Зато доподлинно известно, что 22 марта 1943 г. в Хатыни были убиты 149 мирных жителей, 75 из которых были детьми, которым не исполнилось 16 лет. Удивительно, но в этом аду выжили несколько человек! Семилетнего Виктора Желобковича прикрыла своим телом мать. Он пролежал под ее трупом несколько часов, пока не ушли каратели. Двенадцатилетнего Антона Барановского ранили в ногу. Его, лежащего без сознания, приняли за мертвого. Еще несколько детей убежали из деревни в самом начале «акции». Ночью пришел в себя 56-летний кузнец Иосиф Каминский. Он нашел своего умирающего сына Адама и на руках вынес его с пепелища. Именно старик, несущий на руках мертвого ребенка, стал центральной фигурой Хатынского мемориала.

Жестокость, с которой были истреблены жители Хатыни, потрясла партизанское руководство. Через несколько дней на совещании командования бригады «дядя Вася», майор Воронянский, заявил: «Прекратить ночевку и остановку партизан в деревнях, хотя бы и одиночек, ибо это влечет за собой варварские издевательства врага над нашим населением. Много примеров, которые можно привести, даже у нас случай – сожжено 184 чел. и деревня Хатынь».

Убийц Хатыни и других деревень искали долгие годы после окончания Великой Отечественной войны. Мелешко и ряд его сослуживцев расстреляли еще в середине 1970-х. До Васюры дело дошло через десять лет.  На следствии и суде он изворачивался как мог, но слишком много осталось в живых свидетелей, которые узнали его в лицо. Зимой 1987 г. пуля поставила точку в жизни человека, которого его конвоиры называли чертом.