01 июня 2017 Тот самый Арсеньев

Жизнь знаменитого путешественника и писателя.

Его называли последним русским землепроходцем. Как известно, «страна наша велика и обильна», но до сих пор не исхожена вдоль и поперек. Во все века ее нужно было исследовать, познавать и обживать, а имена тех, кто делал это талантливо и отважно, остались в истории. Хроника путешествий – особый жанр, один из почтенных и популярных в русской литературе.  А Дальний Восток уж точно веками оставался таинственной и неизведанной землей.

Ему многое удавалось сделать практически в одиночку, на энтузиазме. При этом Владимир Клавдиевич Арсеньев обладал литературным талантом. Он не умел писать тускло, рутинно.  Книги Арсеньева стали классикой жанра, точкой опоры для геологов, строителей, военных, которые «приблизили» Дальний Восток к срединной России.

Сначала небольшой экскурс в семейную историю.

Дед Владимира Клавдиевича носил голландскую фамилию Гоппмайер и славился легкомысленным нравом. Отец будущего путешественника был незаконнорожденным: фамилию Арсеньев он получил по имени своего крестного – Арсения Тимофеева. Клавдию Федоровичу удалось достичь достойного положения в обществе. Он работал на Николаевской железной дороге, занимал руководящие должности, создал крепкую семью с Руфиной Кашлачевой. У них было несколько детей, самого неугомонного звали Володей.

В 1877–1878 гг. шла Русско-турецкая война. В семье Арсеньевых пристально следили за ее ходом. Русские герои освобождали Болгарию! Пятилетний Володя впервые увидел географическую карту, когда вместе с отцом отмечал маршруты движения войск, искал города, названия которых фигурировали в сводках военных действий.

Учебу он начал в немецком пансионе, но тамошние порядки не пришлись по душе непоседливому мальчишке. Володю увлекали приключенческие книги, рассказы о далеких путешествиях. Майн Рид, Луи Буссенар… А образцом во всем стал для него Николай Михайлович Пржевальский. По его примеру Владимир Арсеньев избрал стезю армейской службы. Его любимым преподавателем в петербургском юнкерском училище стал Михаил Ефимович Грум-Гржимайло, брат известного географа и зоолога Григория Грум-Гржимайло да и сам – изобретатель и путешественник. Профессор направил энергию и фантазию Арсеньева в полезное русло, а главное – увлек Дальним Востоком, его нераскрытыми тайнами. Юнкерское училище так и осталось единственным учебным заведением, которое окончил Арсеньев. Но учиться он не переставал никогда – без экзаменов и дипломов.

В мае 1900 г. поручика Арсеньева направили в 1-й Владивостокский крепостной пехотный полк. С этого времени и до конца своей жизни Владимир Клавдиевич занимался исследованием Дальнего Востока. Но сначала пришлось повоевать.  В первые же недели службы его мобилизовали для подавления Боксерского восстания в Китае. С 8 по 25 июля 1900 г. Арсеньев в составе Благовещенского отряда генерал-лейтенанта Константина Грибского участвовал в военных действиях у города Сахалян. За участие в боях он был награждён серебряной медалью «За поход в Китай. 1900–1901 гг.» В советские времена Арсеньев старался не афишировать этот эпизод боевой юности: участие в подавлении восстания в те годы считалось черным пятном в биографии. 

Арсеньева манили экспедиции, в которых можно было отрешиться от мирской суеты, от политики, от чиновников и дельцов. Он любил уединение, созерцание, пристальную работу в узком кругу единомышленников. За тридцать лет Арсеньев совершил 18 исследовательских экспедиций в малоизученных районах Приморья, Приамурья, Камчатки и Охотского побережья. Действовал и как ученый, и как разведчик. На перекрестке интересов России, Японии и Китая ему доводилось играть не последнюю роль в тайной войне… Часто экспедиции Арсеньева пробивали дорогу русской армии.

Опорой Арсеньева во многих исследованиях стал Николай Александрович Пальчевский, войсковой лесничий Южно-Уссурийского края, страстный коллекционер редких растений, знаток Дальнего Востока. При первом знакомстве Пальчевский предложил Арсеньеву немедленно вытереть пыль с музейных экспонатов. Удивленный Владимир Клавдиевич молча снял китель и взялся за уборку. Потом они разговорились, и Пальчевский признался, что хотел проверить энтузиазм молодого путешественника. Они поладили.

Послужной список Арсеньева поразителен. Полугода не проходило без новой экспедиции, а их научным и военно-разведывательным результатам позавидовал бы любой исследователь.  Напомним лишь некоторые вехи. В 1910 г. Арсеньев совершил долгое плавание по Амуру и вместе с этнографом Львом Штернбергом побывал на Сахалине. Он составил описание флоры и фауны этого края. В 1915 г. состоялась экспедиция от залива Святой Ольги до Владивостока. В 1918 г., несмотря на Гражданскую войну, Арсеньев с соратниками исследовал Камчатку. Через пять лет он возглавил еще одну длительную экспедицию на Камчатку и Командоры, а в 1927 г. предпринял путешествие от Советской Гавани до Хабаровска.

Ученый первым детально обследовал горы Сихотэ-Алиня, и они оказались несметно богаты полезными ископаемыми: тут и золото, и руды – оловянные, вольфрамовые и свинцово-цинковые, а еще алуниты и каменный уголь… Экономическая важность этих находок огромна, и неудивительно, что информация о них долгое время оставалась секретной.

Арсеньев с юности был заядлым охотником. Ружья не бросал до последних лет, но он же стал и одним из первых русских «борцов за права животных», призывал охранять природу. «Невольно поражаешься количеству зверей, которые уничтожаются без времени, без необходимости и сроков этими ловушками… Боже мой! Как бы процветала фауна и флора, если бы человека не было. И он еще осмеливается называть себя царем природы. Нет, он бич земли! Это самый ужасный хищник, беспощадный, свирепый, ужасный. Чем мне чаще приходится бить разного зверя, тем все более и более я убеждаюсь, что рано или поздно я брошу этот вид охоты», – так рассуждал путешественник.

Октябрьскую революцию Арсеньев встретил словами: «Революция для всех, в том числе и для меня». Но провожая 1917 г., он записал в дневнике: «Первый день нового года. Прошлый год принес много несчастий родине. Что-то даст нам наступивший новый год. Скорее бы кончилась эта солдатская эпоха со всеми ее жестокостями и насилиями». Насилие, как известно, не закончилось. 25 ноября 1918 г. на Украине были убиты бандитами мать и отец Арсеньева, брат Клавдий с женой и две сестры. За десять лет до этого в схватке с грабителями погиб и соратник Арсеньева Дерчу Оджал, которого путешественник описал в книгах как Дерсу Узала.

Власть на Дальнем Востоке не раз менялась. При белых Арсеньев занимал скромную должность младшего инспектора рыболовства во Владивостоке. Это помогло ему позднее избежать репрессий в 1920-е гг. Землепроходцы советской власти понадобились быстро. Даже в разгар Гражданской войны разрабатывались планы масштабных экспедиций: в них видели один из шансов на быстрое переустройство мира.

В СССР стали выходить книги Арсеньева. Многие полюбили самого колоритного арсеньевского героя – коренного гольда Дерсу Узала. Этот опытный охотник несколько лет был проводником Арсеньева в экспедициях по Уссурийскому краю. Образ Дерсу воспринимали как свидетельство глубинного народного коммунизма. К этому есть основания. «Природный человек» у Арсеньева воспринимает денежные отношения как нечто противоестественное. Сразу вспоминается такой эпизод: «Однажды Дерсу присутствовал при покупке дров; его поразило то, что я заплатил за них деньги.

– Как! – закричал он. – В лесу много дров есть, зачем напрасно деньги давай?

Он ругал подрядчика, назвав его "плохой люди", и всячески старался убедить меня, что я обманут. Я пытался было объяснить ему, что плачу деньги не столько за дрова, сколько за труд, но напрасно. Дерсу долго не мог успокоиться и в этот вечер не топил печь. На другой день, чтобы не вводить меня в расход, он сам пошёл в лес за дровами. Его задержали и составили протокол. Дерсу по-своему протестовал, шумел».

Арсеньев нередко выполнял задания органов госбезопасности: например, исследование «Китайцы в Уссурийском крае» он написал для «внутреннего употребления». Иногда он сетовал: «Мое желание – закончить обработку своих научных трудов и уйти, уйти подальше, уйти совсем – к Дерсу!» Но снова и снова дальняя дорога манила исследователя, и он не прерывал серию экспедиций. 7 января 1930 г. Арсеньев подписал договор с правлением Уссурийской железной дороги и стал начальником бюро экономических изысканий новых железнодорожных магистралей. Одновременно он возглавил сразу четыре экспедиции, направленные в районы предполагаемых железнодорожных линий. 19 июля 1930 г. Арсеньев выехал из Владивостока в низовья Амура для инспектирования экспедиционных отрядов. В дороге он простудился и вскоре слег от крупозного воспаления легких. Победить болезнь не удалось.

Смерть 57-летнего путешественника уберегла его от репрессий, однако их не избежала его семья. Арсеньева объявили японским шпионом, а его книги были запрещены. Вдова исследователя – Маргарита Арсеньева – была расстреляна в августе 1938 г. Доброе имя путешественнику вернули достаточно быстро, однако в советское время из всех его изданий вырезались сведения, не вписывающиеся в версию официозной истории, – в частности, все связанное с православием, с белыми правительствами периода Гражданской войны и др.

Книги Арсеньева никогда не пылились на библиотечных полках. В 1950-е гг. в СССР начался туристический бум, который продолжался четверть века. Самым массовым стал походный туризм – своеобразные командировки в царство свободы. «Люди шли по свету» с рюкзаками, как правило, небольшими компаниями. Палатки, костры, котелки… Вот тут-то очерки Арсеньева и стали популярным чтением. Из книг опытного путешественника извлекали полезные премудрости, брали их на заметку: «Самое важное в походе – уметь предохранить спички от сырости: сплошь и рядом случается вымокнуть до последней нитки. В таких случаях никакая обертка из кожи или резины не помогает. Во время ненастья спички не загораются даже тогда, когда они не были подмочены. Самое лучшее средство – укупорить спички в деревянную коробку с хорошо пригнанной крышкой. От сырости дерево разбухает, и крышка ещё плотней прижимается к краям коробки». Точность детальных описаний у Арсеньева всегда сочеталась с общим просветительским настроем. Наиболее популярными были и остаются самые «приключенческие» книги Арсеньева: «По Уссурийскому краю» и «Дерсу Узала».

Новая волна славы путешественника связана с советско-японским фильмом Акиро Куросавы по сценарию Юрия Нагибина. «Дерсу Узала» удостоился «Оскара» как лучший зарубежный фильм в 1975 г. Роль Арсеньева сыграл Юрий Соломин. И в Токио, и в Дели, и в Нью-Йорке зрители спрашивали: «А существовал ли такой путешественник на самом деле? Не миф ли это?» Нет, он не миф. Это тот самый Арсеньев, великий знаток Дальнего Востока, подвижник с непростой судьбой, которого при жизни редко баловали всеобщим восхищением.